Почему в горах мне не нужна формальная медитация (часть 2)

Открытость и Уязвимость, Страх и Бесстрашие

В поездке  особым образом я ощущаю  свою уязвимость и свои страхи на разных уровнях.

На уровне тела и самой жизни – это прямо начиная с самолёта. Да, я страшно боюсь летать на самолёте. Я физически плохо в нем себя чувствую. Я никогда не бываю уверена, что долечу и вернусь, и будет все в порядке. Может быть, дело в неестественности происходящего для меня в том, что не я управляю этим полётом, что созданная и управляемая людьми летающая железяка – это что-то совершенно мне чуждое. И я всегда чувствую свою уязвимость, равно как и хрупкость любой жизни рядом со мной в эти моменты.

Спасает  то, что именно в самолете  сталкиваешься с обычно неочевидным:  над облаками солнце есть всегда.

 Микро-отступление. Эту фразу я иногда произношу для своих студентов, и у некоторых из них она вызывает слёзы. И не потому, что мои студенты поголовно боятся летать на самолете, а потому, что многие из них «боятся летать» - им успели подрезать крылья и всё, что они видят «снизу» - это обложные тучи со всех сторон, как бы они ни назывались в их реальной жизни. 

А из этой моей уязвимости и страха прорастает во мне открытость и доверие тому, что больше меня: другие люди, их разум, и то, что больше всех нас: небо, облака, солнце, весь мир. Из своего страха  Я осознаю, что не отношусь к тем, кого убеждает и впечатляет статистика безопасности. Но я отношусь к тем, кому этот опыт позволяет дать себе время и пространство, чтобы соприкоснуться с собственными мыслями и эмоциями о жизни и смерти, случайности и предопределенности, время неформального наблюдения за собой в отсутствии контроля над ситуацией. А потом перенести эти наблюдения на обыденность и сопоставить это с тем, что я чувствую и как веду себя в обычной жизни в случае, когда я понимаю что нечто от меня не зависит и управлять я ЭТИМ не могу. Но я могу управлять своим состоянием, принимать или не принимать его, бояться и проживать страх, жить, позволяя себе быть уязвимой.       

Я уязвима, когда встаю на лыжи, переношу вес  тела с одной ноги на другую, разворачиваю корпус и набираю скорость. Ибо в каждое мгновение здесь Я – это «Я-на-лыжах-на снегу-на склоне-при определенном состоянии тела/снега/света/лыж/умения со всем этим обращаться и взаимодействовать». Эти детальки паззла под общим названием «катание в горах» - весьма динамичная система.

Человеческое тело и прочно, и гибко, но всё же хрупко. 3-5 «укатавшихся» на обратном рейсе – обычное дело. И осознание моей уязвимости порождает не только страх за свою жизнь и целостность скелета. Уязвимость и страх порождают открытость  каждой ситуации, каждому склону и участку трассы.

Один из самых больших парадоксов горных лыж – рождение бесстрашия из страха. Чтобы поехать вниз, нужно отклониться в сторону обрыва, отлепиться от склона и «нырнуть». Сделать то, что противно страху. Иногда я говорю себе об этом вслухJ

Но вот еще одна штука прямо противоположная, однако же напрямую связанная с осознанностью. Я обожаю женщин (а это всегда женщины), которые в какой-то момент увлеченности (мужчиной ли, атмосферой, собственным внутренним вызовом, наверное, у каждой – по-разному) оказываются в таком «здесь и сейчас» на горе, с которым , она понимает, что не справится. И вот тогда они, презрев то, как они могут выглядеть со стороны, наплевав на честолюбие и гордость, вызвав из глубин своего Внутреннего ребенка, садятся на попу и сползают вниз, туда, где будут более уверены  в себе и в безопасности.  Во мне это вызывает чувство уважения.

Уязвимость от не-владения языком рождает открытость слышанию, видению, осознаванию смыслов слов и эмоций. Больше внимания к деталям и глубинному смыслу и вот ты уже приблизительно знаешь, о чем разговаривают люди рядом.

Уязвимость от незнания дороги открывает возможность  внимательнее смотреть по сторонам, смотреть карту и брести по улочкам незнакомого города медленно и с интересом, рассматривая витрины, мостики , белый балкон и черного кота на нём, и фонтанчики, и цветы,  и то, как накрыты столики в кафе. Замечать, как на «живой» стене дизайнеры предлагают 4 варианта  розовой терракоты  и 2 варианта белого для арки. Простая жизнь людей города, в котором ты гость: со строгой, но весёлой и красивой полицией, «слюнявчиками», которые надеваются под спагетти с крабами, с тихим присутствием Бога в открытом соборе.  Древние стены украшены постмодернистской живописью на библейские темы, и это уже не канон, а взаимодействие людей и Высшего.

Очень осознаваемая и осязаемая, невычурная  и заземлённая красота, полная чувства собственного достоинства.

Финансовая уязвимость обращает внимание на то, как, по большому счёту, скромно и экономно живут итальянцы, выбирая при этом максимум вкуса и предельное уважение к пище как дару Бога, земли и плодам тяжёлого труда. И как эта живая еда стоит и своих денег, и своего удовольствия.

Уязвимость здоровья и состояние отца – повод увидеть , как  на горе сидит в кресле на солнышке тот, кого здесь назвали бы овощем.  Там в порядке вещей, что человек в таком состоянии вправе наслаждаться роскошным горным пейзажем и воздухом. Но также и ясно, насколько иное, гораздо более здоровое и целое,  может быть внутреннее состояние и внешнее его выражение у местных мужчин на 10-15 лет старше отца…

Я знаю, что для кого-то из моих друзей и коллег-практиков ритрит  - это повод вырваться из обыденности, а потом  проживать довольно болезненный этап возвращения в реальность.

 

Я же пробую хотя бы до небольшой степени прикоснуться к реальной жизни людей, которые смогли каким-то образом создать формат элегантной, достойной, красивой бытийности. Это не Новая Фантия, их, Фантий, вообще нет. Там своя история и свои проблемы. Но позволяя себе проживать эти дни неформально, превращая в практику каждый элемент дня, я осознаю, что «быстро – это медленно, но постоянно». Что красота – это «отсечь лишнее», а не добавить ненужного. И это маленькие шаги к себе и Богу, и пространство, свободное от внутренней войны, и позволение себе быть и получать удовольствие от своего места и роли в этом мире.